Поэтам вовсе не обязательно выглядеть как-то особенно. Вордсворт был
похож на упрямую лошадь с твердыми убеждениями; Честертон был вылитый
Фальстаф; Уитмен был лохматым силачом, похожим на золотоискателя. Правда
заключается в том, что никакого поэтического типа не существует. Чосер
был правительственным чиновником; Сидни – солдатом, Вийон – вором,
Марвелл – членом Парламента; Бёрнс – деревенским парнем; Хаусмен –
университетским преподавателем. Вы можете быть кем угодно – и все-таки
поэтом. Вы можете быть чванливым, как Вордсворт, или скромным, как
Харди, богатым, как Байрон, или бедным, как Фрэнсис Томпсон,
религиозным, как Купер, или язычником, как Кэрью. Не важно, во что вы
верите; Шелли верил во все безумные идеи, какие только бывают на белом
свете, Китс не верил ни во что, кроме святости сердечных чувств. И я
готов поклясться, Салли, что вы могли бы проходить мимо Шекспира каждое
утро по дороге на работу в течение двадцати лет, не заметив его…
Думаю, что единственная черта, общая для всех поэтов, – это своего рода творческая щедрость души по отношению к своим собратьям, но даже в этом мы не можем быть слишком уверены в случае с такими поэтами, как Бодлер и Поуп, и неприятными невротиками вроде Суинберна. Нет, никакого «поэтического типа» не существует. И не без причины.
... поэзия не является порождением личности. Я имею в виду, что она существует независимо от вашего ума, ваших привычек, ваших чувств и всего того, что составляет вашу личность. Поэтическое чувство безлично: греки были правы, когда называли его вдохновением. Таким образом, то, что лично вам нравится, не стоит ломаного гроша: важно только, хороший ли вы радиоприемник для поэтических волн. Поэзия – посещение свыше, она появляется и уходит по собственной сладостной воле.
Для душевного волнения мне хватит загородной прогулки в какой угодно день, и я склоняюсь к мысли, что просто открыть занавески утром – гораздо более значительное приключение. Боюсь, это покажется вялостью, свойственной среднему возрасту, но, в конце концов, я и на самом деле человек средних лет. И от этого никуда не денешься. Да и, по правде говоря, после сегодняшнего приключения я рад этому. Быть человеком средних лет значит, что ты понимаешь, что для тебя важно. Во всем этом приключении не было ровным счетом ничего, что имело бы для меня смысл, и отныне я буду сохранять силы, сколько их есть, для вещей, которые мне действительно дороги.
Эдмунд Криспин. Убийство в магазине игрушек.
***
Думаю, что единственная черта, общая для всех поэтов, – это своего рода творческая щедрость души по отношению к своим собратьям, но даже в этом мы не можем быть слишком уверены в случае с такими поэтами, как Бодлер и Поуп, и неприятными невротиками вроде Суинберна. Нет, никакого «поэтического типа» не существует. И не без причины.
***
... поэзия не является порождением личности. Я имею в виду, что она существует независимо от вашего ума, ваших привычек, ваших чувств и всего того, что составляет вашу личность. Поэтическое чувство безлично: греки были правы, когда называли его вдохновением. Таким образом, то, что лично вам нравится, не стоит ломаного гроша: важно только, хороший ли вы радиоприемник для поэтических волн. Поэзия – посещение свыше, она появляется и уходит по собственной сладостной воле.
***
Для душевного волнения мне хватит загородной прогулки в какой угодно день, и я склоняюсь к мысли, что просто открыть занавески утром – гораздо более значительное приключение. Боюсь, это покажется вялостью, свойственной среднему возрасту, но, в конце концов, я и на самом деле человек средних лет. И от этого никуда не денешься. Да и, по правде говоря, после сегодняшнего приключения я рад этому. Быть человеком средних лет значит, что ты понимаешь, что для тебя важно. Во всем этом приключении не было ровным счетом ничего, что имело бы для меня смысл, и отныне я буду сохранять силы, сколько их есть, для вещей, которые мне действительно дороги.
Эдмунд Криспин. Убийство в магазине игрушек.
Комментариев нет:
Отправить комментарий